Тени рождаются в полдень. Глава 15.

[pixyatnya]

Глава 15. Зелье Софруса Милстона

Из дневника Гермионы Грейнджер:

... Три дня я безвылазно просидела возле раненых. Ночевала тоже в больничном крыле. Сил на то, чтобы писать дневник, конечно, не было совершенно, но теперь появилась свободная минутка, и я могу черкнуть пару строк. Слава Мерлину, все авроры уже пришли в себя, и за их состояние можно не волноваться. Хотя работы еще очень много, и мадам Помфри одна не справляется. Если бы не Дамблдор со Снейпом и не профессор Люпин, боюсь, мы бы не смогли спасти раненых. У меня до сих пор мороз по коже от ужаса, когда я вижу увечья, которые нанесли аврорам големы. Страх, поселившийся в душах всех нас со времен появления Долохова и големов, растет. Я уже боюсь верить в победу, потому что не вижу выхода...
Гарри и Рону я почти ничего не рассказала, а в больничное крыло их не пускают. Так и томятся в неведении. Впрочем, может это и к лучшему. Не хочу, чтобы они боялись так же, как и я. И не имеет значения, что я гриффиндорка, а значит, должна храбро смотреть в лицо опасностям. Я - магглорожденная и знаю возможности нашей техники, и оттого мой страх не становится меньше. Напротив, я все чаще чувствую себя беспомощной, загнанной в тупик. Боюсь, такое же настроение царит и среди остальных членов Ордена Феникса.
Вчера профессор Люпин наконец объяснил мне, что произошло с аврорами. Спрашивать Дамблдора было стыдно, ведь я лезу, в общем-то, не в свое дело. А уж Снейп точно не преминул бы указать на мой длинный любопытный нос. Но Люпин, который ни на минуту не оставлял Тонкс, без лишних вопросов рассказал мне о случившемся. Я чувствовала, что ему тоже нужно выговориться после того ужаса, что он пережил, когда в Хогвартс привезли раненую метаморфиню.
Как оказалось, пятеро авроров, в том числе Тонкс и Кингсли Шелкбот, решили провести свое собственное расследование относительно штаб-квартиры Константина Долохова, находящейся в небоскребе в центре Лондона. Шелкботу не давали покоя комнаты, где Аврорат провел операцию по поимке Упивающихся смертью. Тонкс сказала профессору Люпину, что эксперты Бартоломью Добсона не нашли там ничего подозрительного, то есть ни следа големов, ни единого на них намека. Глава Аврората запретил кому-либо, кроме своих заместителей, находиться в небоскребе и производить любые действия. А это значит, что слова профессора Снейпа о големах Добсон теперь точно считает ложью и никаких доказательств против Мастера Иллюзий у авроров нет! Не говоря уже о том, что Долохов назначен правой рукой Добсона!! Мерлин, да что же это происходит?!
Но я отвлеклась. Авроры из группы Кингсли Шелкбота, участвовавшие в операции, были, разумеется, недовольны ее результатами. Их можно понять: Добсон оттеснил всех из команды Шелкботу в сторону и, по сути, приказал им не лезть в это дело, хотя сам же и утвердил состав группы по расследованию в штаб-квартире Долохова! Ненавижу Добсона: это из-за него лучшие авроры лежат сейчас в больничном крыле! Шелкбот и его команда приняли решение нарушить приказ начальника и вновь пойти на место проведения операции. Они пошли, и в здании их встретили големы... Всем аврорам чудом удалось остаться в живых, да и то потому, что магия в штаб-квартире Мастера Иллюзий на этот раз была включена. Не знаю, как они сумели добраться до Хогвартса. Я искренне восхищаюсь мужеством Кингли, Тонкс и остальных, ведь они уже на грани между жизнью и смертью сумели вырваться из настоящего ада.
Поместить раненых в святого Мунго, естественно, не представлялось возможным: нужно было сделать все, чтобы Аврорат не узнал о том, что произошло с подчиненными Добсона, нарушившими прямой приказ. Дамблдор, конечно, оставил искалеченных големами магов в школе, взяв с мадам Помфри слово молчать. Целительнице было не впервой хранить такие тайны, и в ее преданности можно было не сомневаться.
Ой, кажется, меня зовет мадам Помфри. Просит принести какое-то зелье от профессора Снейпа. Чуть позже надеюсь вновь вернуться к дневнику: слишком много эмоций кипит сейчас внутри...

* * *

По дороге в подземелья Гермиона не переставала думать о последних событиях. Они не выходили у нее из головы все эти дни, пока она ухаживала за ранеными аврорами. Но раньше, измученная постоянной тяжелой нагрузкой, девушка не могла дать воли мыслям и чувствам. А сейчас предательские сомнения и опасения с готовностью выползали из дальних уголков сознания, вновь вызывая ничем не заглушаемый страх.
Оказавшись перед кабинетом Снейпа, Гермиона постучала в крепкую дверь из темного дерева и, услышав холодное: "Войдите", повернула ручку и осторожно ступила внутрь.
Снейп прилаживал прибор для перегонки какого-то зелья и как раз прикреплял змеевик к внушительного размера перегонной колбе с прозрачной фиолетовой жидкостью. На дне колбы лежали ярко-красные кристаллы.
- Можно, профессор? - спросила девушка, нерешительно останавливаясь на пороге. - Мадам Помфри должна была...
- Я уже сказал, что можно, - раздраженно бросил Снейп, взял в руки пробку с прилаженной к ней отводной трубкой и тут же с тяжелым вздохом положил ее обратно.
- Мадам Помфри просила зелье для мистера Шелкбота. Она боится, что у него может начаться сепсис, - ответила Гермиона, разглядывая сложную конструкцию для перегонки, водруженную на почетное место в середине стола.
Профессор зельеварения с видимой неохотой отложил стеклянную бюретку. Учитель не мог лишний раз не напомнить, что не любит, когда его отвлекают, пускай и с благородной целью.
- Присядьте, - сердито махнул он рукой, указывая на кресло возле стола в другом конце кабинета. - Сейчас я сделаю вам зелье. Основа уже готова.
- Спасибо, - проговорила девушка, усаживаясь в мягкое кресло.
Снейп молча доставал из шкафа основу и недостающие ингредиенты для противовоспалительного и противолихорадочного зелья, стеклянные стаканчики и мензурки. Потом разжег огонь под котлом. Гермиона следила за четкими и уверенными движениями профессора, слушала тихий шелест его мантии, и ей стало так спокойно на душе, что захотелось забраться в кресло с ногами, придвинуться поближе к камину и просто смотреть на учителя, ощущая медленно обволакивающее тепло и умиротворение. Небольшая лаборатория зельевара, являющаяся частью его кабинета, настраивала именно на такой лад. Это было идеальным местом для работы, в особенности для тех, кто не слишком жалует пустое бесцельное общение среди одинаковой в своей серости толпы. Здесь царствовали острый как бритва ум, не терпящий тупости и ограниченности, и... одиночество. Ведь кто может быть более одинок, чем тот, кто так явственно ощущает свое отличие от других. Ты можешь сколько угодно презирать "безликую посредственность", но станет ли тебе от этого легче?
Гермиона прищурилась, прогоняя подальше неприятные мысли. В конце концов, откуда ей знать, что в действительности чувствует Снейп? Профессор не относился к тем людям, мысли которых легко угадывать. В мягком танцующем свете горящих свечей лаборатория казалась особенно уютной. По периметру стояли полки с великим множеством книг, посередине - несколько столов, полностью занятых всевозможными алхимическими приборами и посудой, аптечными весами и массивной конструкцией дистиллятора. Стол, за которым зельевар работал с бумагами и проверял тетради стоял чуть поодаль, ближе к камину, где тихо потрескивало и бросалось алыми искорками пламя. На огне, начиная потихоньку посвистывать, медленно закипало в колбе зелье. Скоро очищенная перегонкой жидкость осядет на стенках стеклянного холодильника, откуда будет по каплям стекать в колбу. Снейп медленно помешивал зелье для мадам Помфри и параллельно следил за своим экспериментом. Гермиона чувствовала себя счастливой. Она никогда не думала, что рядом с нелюдимым и мрачным профессором так приятно молчать. Есть очень мало людей, рядом с которыми можно в полной мере ощутить, что молчание - это золото.
Гермиона повернула голову и увидела на столе рядом с бумагами тарелочку с эклерами. Три больших, обильно покрытых шоколадом пирожных тут же напомнили девушке, что ужин она давным-давно пропустила, просидев весь день в больничном крыле. Желудок сразу отозвался сердитым бурчанием, требуя прекратить столь издевательское к себе отношение. Гермиона смутилась, с трудом отвела взгляд от аппетитного зрелища на тарелке и, чтобы немного заглушить голод, начала думать о том, а целесообразно ли держать еду в алхимической лаборатории. Кто знает, с какими парами от ингредиентов могли столкнуться лежащие рядом кондитерские изделия. По всем правилам безопасности в маггловских лабораториях принимать пищу рядом с химическими веществами было строго запрещено. Однако, желудок не внял голосу разума и снова заурчал, нелестно отзываясь таким образом о непутевой хозяйке. Чтобы отвлечься, Гермиона спросила:
- Вы тоже не были на ужине, профессор?
Снейп резко обернулся к ней и заметил взгляд, который девушка против воли бросила на эклеры, принесенные домашними эльфами вместе с остальным ужином. Профессор зельеварения скривился. Похоже, он уже должен кормить голодающих гриффиндорцев. Да и мадам Помфри тоже хороша - не могла заказать на кухне ужин для своей помощницы.
- Да, мисс Грейнджер, - ответил Снейп. - У меня много дел, знаете ли. Если хотите, можете съесть, - он кивнул на пирожные. - Не люблю сладкое.
Гермиона покраснела, не зная, что ответить. Быть может, профессор действительно не питает любви ко всякого рода кремовым и шоколадным изделиям, а возможно, и правда хочет поделиться с ней из жалости или для соблюдения правил приличия (хотя он никогда не придавал им значения). А может, зельевар не прочь проверить на добровольце результаты какого-нибудь опыта? Как бы там ни было, девушке было неудобно: она пришла в кабинет к профессору зельеварения и доедает его ужин.
- Берите же, - прервал размышления девушки Снейп, у которого, похоже, глаза были и на затылке, потому что на Гермиону он не смотрел. - Повторяю: я не люблю сладкого. Вы сегодня ничего не понимаете с первого раза, мисс Грейнджер, - с удовлетворением отметил учитель.
На самом деле, Снейп даже был рад избавиться от эклеров. Не будут мозолить глаза: ведь он все равно не собирался есть эти огромные сладкие пирожные. Тупые эльфы опять забыли, что он терпеть не может эти приторные "шедевры".
- Спасибо профессор, - негромко поблагодарила Гермиона, протягивая руку к аппетитному кондитерскому изделию.
Профессор зельеварения сыпал в котел высушенные цветы ромашки. Причем ромашка была не простой аптекарской Matricaria chamomilla, а раз в пять крупнее. Нетрудно было предположить, что это чудесное творение - дело рук профессора Стебль. По кабинету поплыл восхитительный травяной аромат.
Девушка откусила кусочек эклера. Ммм... Божественно... Тесто нежнейшее, тает во рту. Шоколад насыщенный, не горький, а крема так много, и он такой воздушный. Домашние эльфы явно постарались на славу. Сладкое моментально утоляет голод и придает силы. Гермиона лениво наблюдала, как Снейп отвешивает на торсионных весах неизвестный ей коричневый порошок, растворяет его в соке алоэ и тоже выливает в котел. Профессор зельеварения готовил сильное противовоспалительное зелье, и гриффиндорка верила, что Кингсли Шелкбот скоро встанет на ноги. Тонкс уже завтра-послезавтра выписывают. Она молодец, быстро идет на поправку.
Гермиона положила в рот последний кусочек пирожного и прикрыла глаза, наслаждаясь этими минутами покоя. Профессор остудил зелье и потянулся за последним компонентом - корнем женьшеня.
Резкая, сильная боль накрыла Гермиону так внезапно, что она не смогла даже вскрикнуть. Все внутренности, казалось, охватило пламя, а горло схватил сильнейший спазм. Девушка в ужасе дернулась, вцепляясь разом похолодевшими пальцами в подлокотник кресла, ощущая, как силы стремительно покидают ее. Каждая клеточка раскалывалась от боли, перед глазами поплыли разноцветные пятна, потом все потемнело, и Гермиона ощутила, что не может вздохнуть, словно судорогой свело и легкие.
- Профессор... - хотела простонать она, но с губ сорвался лишь чуть слышный хрип. Навалилась темнота.
Снейп резко обернулся и, увидев обмякшую в кресле девушку, кинулся к ней. Подхватил ее и встряхнул за плечи.
- Мисс Грейнджер! - он почти кричал. - Мисс Грейнджер, что с вами?!
Голова Гермионы упала набок, и Снейп понял, что не слышит дыхания девушки.
Проклятие! Профессор усадил безжизненное тело гриффиндорки обратно в кресло и метнулся к дальнему шкафчику с надписью "Противоядия". Не приходилось сомневаться, что мисс Грейнджер отравили.
Руки Снейпа еле заметно дрожали, пока он капал ровно семь капель темно-зеленой мутноватой жидкости из небольшого пузырька в мерный стаканчик. Но воды он долил точно до метки по нижнему миниску. Уже через пару мгновений Снейп склонился над Гермионой.
- Пейте же... - хрипло проговорил он. - Пейте, - с трудом вливая драгоценные капли в сведенное спазмом горло.
К неимоверному облегчению профессора, Гермиона сразу открыла глаза. Ее взгляд был осмысленным, и в нем сквозило удивление.
- Что со мной случилось? - изумление сразу сменилось страхом, едва девушка увидела склонившегося к ней бледного как мел Снейпа.
Губы зельевара дернулись, но вместо фирменной усмешки вышла некрасивая гримаса, словно профессору было больно.
- Это я у вас должен спросить, - резко ответил он.
Цепкий взгляд учителя старался найти какие-то признаки, которые указывали бы на отравление мисс Грейнджер, но их не было. На бледных щеках девушки начал появляться румянец. Снейп ничего не понимал. Зелье, которое он дал Гермионе, было одним из самых сильных универсальных противоядий, но оно не снимало всех симптомов интоксикации моментально, а ведь яд, который чуть не убил девушку, явно относился к быстродействующим.
- Я не знаю, - растеряно прошептала гриффиндорка. - Все было в порядке, а потом мне вдруг стало очень плохо. Но сейчас я чувствую себя совершенно нормально, - недоуменно закончила она.
Снейп смотрел на девушку, нахмурив брови. Ему очень не нравилось происходящее. Он бросил взгляд на оставшиеся эклеры. Неужели?..
- Что и когда вы сегодня ели? - спросил он, повернувшись к девушке спиной, чтобы достать еще один антидот и смешать его с укрепляющим зельем.
- Утром я завтракала в Большом зале, - послышался тихий ответ. - Потом пила чай с мадам Помфри, а потом съела этот эклер. Профессор, вы думаете, эклеры отравлены? - в голосе девушке был слышен страх.
- Не знаю, - немного сердито ответил зельевар. - Нужно срочно провести анализ.
Он уже достал небольшую колбу с противоядием и протянул руку к раствору глицерола, когда Гермиона вскрикнула.
- У меня горит все тело, - испуганно произнесла она и приложила руки к пылающим щекам.
Снейп развернулся к ней, чуть не сбив мерные цилиндры, затем подошел к одному из шкафов и вытащил маленькую баночку с мазью.
- Дайте руку, - сердито сказал профессор и, не обратив внимания на легкое сопротивление, закатал рукав мантии девушки.
- Боже мой, что это? - срывающимся голосом выдавила гриффиндорка, со страхом разглядывая красную кожу с мелкими белыми пузырьками, словно от ожогов. - Они... они увеличиваются! - в ужасе закричала она и, задрожав, попыталась выдернуть руку из пальцев Снейпа, но ей это не удалось. Профессор, кажется, и сам был шокирован, не желая верить тому, что видит.
Кожа Гермионы становилась красной и воспаленной, как будто ее обожгли кипятком, на ней буквально на глазах появлялись уродливые волдыри и изъязвления. Девушка расширившимися глазами смотрела на свою руку. Она не могла и не хотела осознавать того, что с ней случилось. Гермиона беззвучно закричала, закрыв рот руками, и вскочила, чтобы убежать как можно дальше от этого кошмара.
- Сидеть! - профессор схватил девушку за плечи и силой усадил обратно.
- Отпустите! Отпустите меня! - зарыдала Гермиона от пылающей на руках и лице боли. Задыхаясь от унижения, она начала вырываться из рук учителя. Но хватка у зельевара была стальной, и девушка тщетно билась в бесплодной попытке освободиться.
- Прекратите истерику! - зарычал Снейп и, не заботясь о состоянии Гермионы, хорошенько встряхнул ее, так что гриффиндорка чуть не потеряла сознание. - Вы не выйдете отсюда, пока я не выясню, что происходит!
Но Гермиона не могла успокоиться и заплакала сильнее. С ней происходило что-то жуткое, она превращалась в уродливое чудовище! Девушка не слышала, а вернее не понимала того, что кричал ей зельевар. Животная паника захватила Гермиону. Тело пылало от боли так, будто с нее живьем сдирали кожу, и разум отступал перед этой болью и страхом. Девушке казалось, что еще чуть-чуть, и она должна навсегда скатиться в пропасть безумия, где больше не будет ни этих мучений, ни чувств, не будет ничего.
Снейп влепил ей пощечину. Гермиона поняла это по тому, что ее щеку пронзила жгучая боль. Девушка на короткий миг пришла в себя, и профессору хватило этой короткой передышки, чтобы успеть дотянуться до ближайшего стола и схватить стакан с успокаивающим зельем. Снейп насильно влил в горло Гермионы изрядную порцию горького снадобья. Девушка закашлялась и пришла в себя, точно вынырнула из опасных, затягивающих, как болото, черных глубин сумасшествия. Гермиона хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Зельевар зачерпнул изрядную порцию мази из баночки и начал быстрыми, уверенными движениями накладывать снадобье на лицо девушки, потом спустился к шее.
- Снимите мантию, - коротко приказал он, а когда Гермиона замешкалась, сам выхватил из ее онемевших пальцев застежки. Снейп отшвырнул в сторону мантию и продолжил наносить мазь на руки девушки, с которых уже начали слезать лоскуты пораженной кожи.
Гермиона мелко дрожала и беззвучно плакала. Стоило ей скосить глаза чуть в сторону и увидеть свои искалеченные, покрытые волдырями руки, как слезы еще сильнее начинали бежать по щекам.
- Вам очень повезло, что слезы не оказывают влияния на действие этой мази, - неожиданно спокойно произнес Снейп, но девушка от его слов судорожно всхлипнула. Она не понимала, как профессор может прикасаться к ней, когда она в таком состоянии.. Кожа на лице была словно покрыта коркой грязи. Гермиона протянула, было, руку к щеке, но Снейп перехватил ее.
- Перестаньте вертеться, - уже чуть мягче проговорил он. - Вы чувствуете, есть ли еще где-то такая же сыпь? - тоном опытного врача спросил профессор.
- Не знаю, - заикаясь, прошептала девушка, съеживаясь в кресле. Боль в пораженных участках утихла, но и лицо, и руки, оставались такими же страшными. Даже краснота ничуть не спала. - Что со мной? - жалобно спросила Гермиона.
- Я, кажется, догадываюсь, - мрачно ответил Снейп.
Профессор вымыл руки, открыл один из ящиков своего стола и достал толстую тетрадь. Нашел нужную страницу, пробежал глазами несколько строк и поднял взгляд на гриффиндорку. Та отшатнулась и вжалась в спинку кресла. В глубине черных глаз Снейпа росли ненависть и ярость, которые, казалось, вот-вот выйдут из-под контроля, темной лавиной накроют профессора, и он не сможет противостоять их мощи. Это красное пламя в глазах - привиделось ли оно Гермионе?
Она не успела снова испугаться, когда профессор в один шаг преодолел разделяющее их расстояние и, схватив Гермиону в охапку, кинулся к камину.
- Больничное крыло!
Остальное мисс Грейнджер помнила очень смутно. Что-то перепугано спрашивала мадам Помфри, и что-то хрипло кричал в ответ Снейп. Девушка могла вспомнить только то, что ей вдруг стало совсем плохо, и она застонала. Профессор нес ее на руках в маленькую палату, потом была мягкая кровать и успокаивающий голос целительницы. Потом накатила волна слабости, и Гермиону вырвало в предусмотрительно подставленный мадам Помфри лоток. После не было ничего.

* * *

Ярость клокотала в душе. Горячая и ядовитая, она уже не сдерживалась хлипкими плотинами морали и благоразумия. Для разума с его хладнокровными и рациональными советами не было места в этом алом океане безумия. Одна лишь мысль билась в этот миг в голове у Снейпа: "Я убью ее, я убью ее"... Словно вновь вернулись смутные времена, когда он был Упивающимся смертью. В те дни Северус жил этим чувством - ненавистью, которую умело поддерживал в нем Вольдеморт. Эти дни давно канули в Лету, но та самая ненавистная суть не изменилась. И сейчас он был даже рад этому.
Снейп бежал, почти летел по опустевшему коридору. Слава Мерлину и Великим силам, что профессор зельеварения не встретил никого из учеников. Даже сам Северус подспудно понимал, что это к лучшему: он не смог бы поручиться за себя. О, Снейп уже очень давно не был так зол, и горе тому, кто сумел вызвать в нем эту настоящую злость. Ирэн Илви, эта напыщенная безголовая дрянь! Как она посмела продолжать свои грязные игры даже после того, как Северус неоднократно доходчиво указал этой... женщине, где ее место. В том, что случившееся было делом рук Илви, зельевар ни на миг не усомнился.
Дверь в комнату преподавательницы этикета он выбил одним движением палочки, словно легкую фанерку. Багровая пелена перед глазами не давала возможности нормально оценивать окружающую обстановку, хотя Снейп и не желал этого. Войдя в комнату, он тут же увидел ее. Ирэн Илви была не одна. У красотки, как всегда, проходили посиделки с любимыми ученицами. Патил, Браун и Паркинсон, едва увидели появившегося на пороге Снейпа, стали белее мела и вжались в кресла, как будто зельевар мог их не заметить. А вот на красивом лице Ирэн Илви было написано только лишь крайнее изумление.
- Северус, ты?! - воскликнула она, словно не веря своим глазам. - Что ты здесь делаешь?!
Профессор зельеварения шагнул вперед, и чайник на столике перед красоткой взорвался острыми осколками, обдав женщину кипятком. Ирэн взвизгнула и замахала обожженными руками. Лопнули чашки в руках разом завопивших девушек. Воздух в комнате сгустился и стал обжигающе горячим. Снейпу казалось, что от его одежды и волос летят во все стороны злые искры, поджигающие все на своем пути.
- Надеялась, что больше не увидишь меня, так? - зашипел он в лицо Ирэн Илви. Каждое слово было пропитано ядом и могло убивать не хуже смертельного проклятия.
- Се...Северус, - вот теперь в огромных голубых глазах красотки плескался неподдельный ужас вперемешку с болью: на красивых руках женщины проступили красные ожоги. - Ты что? Я не...
Она хотела вытащить палочку, но все равно не успела бы этого сделать. Разъяренный Снейп схватил женщину за плечи. Его полыхающие огнем черные глаза приковывали к себе, лишали воли и сил, отключали разум. Ирэн Илви дернулась в кресле и замерла, молча глядя на профессора зельеварения. Не мигая, будто кролик на удава.
- Сдохни, - прошипел Снейп, поднимая палочку. Он чувствовал: еще секунда - и ненависть окончательно затмит его сознание. И профессор с радостью сделал шаг навстречу алому безумию. Ученицы мисс Илви застыли каменными статуями, не в силах сдвинуться с места от сковавшего их ужаса.
- Северус, немедленно прекрати! - раздался позади громкий властный голос. Снейп промедлил всего один миг, но и этого короткого промедления хватило на то, чтобы кто-то подбежал сзади и схватил зельевара за руку с зажатой в ней палочкой.
- Северус, что ты творишь? - уже мягче спросил голос, и тогда Снейп понял, кому он принадлежит - Дамблдору. Конечно же, кто еще может появиться в такой важный момент?
Профессор с усилием опустил палочку. Дамблдор продолжал крепко сжимать его руку, с беспокойством глядя на Снейпа. Зельевар знал, что директор видит сейчас в его глазах: багряное марево и красные искры той, нечеловеческой, сущности. Снейп почувствовал, как на него наваливается усталость: неконтролируемая вспышка магии забирает много сил.
- Мальчик мой, сядь, - старый маг подвел профессора к свободному стулу и усадил. - Северус, что происходит? Ты чуть не сжег полшколы своей силой, - Дамблдор посмотрел на разлетевшиеся на мелкие кусочки чайник и чашки, на выбитую дверь и перевернутый столик. Ирэн Илви продолжала сидеть в кресле, оглушенная и перепуганная.
- Не дайте ей уйти, директор, - прошипел Снейп, не сводя глаз с красотки.
- Мисс Илви? - вероятно, старый маг не часто оказывался в таком положении, когда он ровным счетом ничего не понимал. Красавица Ирэн не казалась Дамблдору человеком, который представляет опасность.
- Она отравила мисс Грейнджер! - рявкнул возмущенный непонятливостью директора зельевар и вскочил с кресла.
Дамблдор недоуменно взглянул на преподавательницу Этикета из-под очков. Парвати открыла рот и неверящим взглядом уставилась на мисс Илви. Лаванда испуганно вскрикнула и тут же зажала рот руками.
- И вы поверите этому сумасшедшему психу? - голос пришедшей в себя и быстро сориентировавшейся в ситуации Ирэн прозвучал неожиданно и при этом нахально.
Красотка все еще надеялась на то, что сможет спасти свою так бережно охраняемую игру.
Ответ Снейпа был молниеносным: он сделал резкое движение палочкой. Девушки-гриффиндорки с визгом спрятались за высокими спинками кресел, но Дамблдор и мисс Илви не пошевелились. Профессор зельеварения произнес:
- Accio зелья Софруса Милстона!
Два крошечных стеклянных флакончика вылетели из маленькой коробочки, надежно спрятанной в дальнем углу комнаты, и легли в ладонь Снейпа.
- Как ты смеешь?! - задохнулась от возмущения красотка. - Это мои зелья! - Она кинулась было, забыв об опасности, отбирать бутылочки у профессора, но один повелительный жест Дамблдора заставил ее остановиться.
- Северус, ты хочешь сказать, что одним из этих зелий отравлена мисс Грейнджер? - директор Хогвартса смотрел то на Снейпа, то на замершую Ирэн.
- Это зелья Магистра Софруса Милстона, восстановленные им по древним рецептам, - холодный голос зельевара заставил вздрогнуть даже Дамблдора. - Я опознал одно из них, а о наличии второго только что догадался. Первое носит название "Поцелуй Клеопатры" и является сильнейшим афродизиаком. С его помощью мисс Илви пыталась соблазнить меня некоторое время назад. Второе зелье древние египтяне называли "Чистая слеза"*. Это яд, имеющий специфические проявления, и спасения от которого практически нет. Этим ядом полчаса назад была отравлена мисс Грейнджер. Сейчас она находится в больничном крыле в тяжелом состоянии, - Снейп замолчал, но его глаза продолжали метать молнии. Гнев вновь заставлял сжимать кулаки и из последних сил сдерживать себя, чтобы не дать ему овладеть собой.
- И ты думаешь, тебе поверят?! - Ирэн Илви не собиралась сдаваться. - Эти зелья ничего не доказывают! Их мог взять у меня кто угодно. В этой ужасной школе все делают, что хотят.
- Мы во всем разберемся, мисс Илви, - Дамблдор с беспокойством смотрел на Снейпа. - Поверьте, никто не выдвинет против вас никаких обвинений, если они не будут иметь под собой оснований. Но отравление ученика - это очень серьезно. Если это у вас есть это зелье, то у вас должно быть и противоядие к нему.
- Увы, господин директор, - развела руками красотка с притворным сожалением, - но это не так. Я ничем не могу помочь бедняжке. Боюсь, что от "Чистой слезы" нет спасения.
- Гермиона может умереть? - срывающимся голосом спросила бледная как полотно Лаванда.
- Если мы будем продолжать терять время за пустыми разговорами, то я ни за что не отвечаю, - со злостью ответил профессор зельеварения. - Альбус, откройте глаза, эта женщина - убийца!
- У тебя нет ни одного доказательства этого бреда, - махнула рукой Ирэн. - Это плод твоего воображения и, кроме того, даже если эти зелья и представляют опасность для здоровья, то использовала их не я, а она, - изящная рука мисс Илви указала на бледную как полотно Лаванду.
Договорить она не успела. Мисс Браун сорвалась с места и, рыдая, кинулась к Дамблдору и упала перед ним на колени.
- Профессор, это не я дала яд Гермионе! Я знаю, я виновата! Но я же не знала, клянусь, я ничего не знала! Пожалуйста, не отдавайте меня в Азкабан, умоляю вас! - обливаясь слезами, кричала она.
На несколько мгновений воцарилось гнетущая тишина. Хмурился Снейп, удивленно поднял брови Дамблдор. Парвати ринулась к подруге:
- Ты что?! - вскричала она, хватая Лаванду за руки и пытаясь поднять ее с пола. - О чем ты говоришь?!
Директор быстро пришел в себя и, подхватив рыдающую девушку, усадил ее обратно в кресло.
- Что вы мелете, мисс Браун? - ледяным тоном поинтересовался профессор зельеварения, на которого эта сцена не произвела никакого впечатления. Для него главным сейчас было спасти мисс Грейнджер и наказать того, кто причинил ей вред.
- Девочка, успокойся, пожалуйста, - мягко тронул за плечо плачущую девушку Дамблдор, - и расскажи все по порядку.
Ирэн Илви сделала один маленький шаг по направлению к двери, но в следующий миг в ее бок уперся кончик волшебной палочки, заставивший женщину вскрикнуть.
- Не советую делать этого, мисс Илви, - прошипел в ухо красотке источающий злобу голос Снейпа. - А пока мы послушаем, что скажет нам мисс Браун.

* - Вместе с рецептом зелья Магистр Милстон обнаружил легенду. В ней рассказывалось об одном жреце. У него была прекрасная молодая жена, но красавица была слишком ветрена и все время изменяла немолодому мужу, пока тот прославлял бога Ра. Изменница не верила, что муж может выгнать ее, ведь он клялся ей в вечной любви и прощал красавице все ее выходки. Но однажды терпение жреца лопнуло, и он использовал весь свой талант зельевара для того, чтобы сделать яд, который убивает тело, заставляя жертву перед смертью страдать от боли и унижения. Жрец отравил жену, и ни один лекарь не решился подойти к ней, чтобы облегчить страдания: перед смертью красавица превратилась в отвратительное чудовище! Почувствовав, что жизнь уходит из ее обезображенного тела, она горько заплакала и начала просить у мужа прощения. Но жрец не помог изменнице, хотя у него было противоядие. Увидев ее слезы, он сказал: "Я в первый раз вижу тебя по-настоящему искренней". Зелье назвали "Чистой слезой", ведь только оно заставила красавицу пролить слезы раскаяния. (Легенда придумана IsiT'ом.).