Пепел памяти моей

[pixyatnya]

В общем, я решила начать выкладывать этот фик по главам Всего их будет три небольших, как я планирую. Буду очень рада конструктивным, да и не очень отзывам

Название: Пепел памяти моей
Фандом: CSI: Miami/ГП
Автор: Pixiе
Бета: Нет, и не предвидится, потому тапки всячески приветствуются
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Горацио/Марисоль, нмп
Жанр: Drama/Romance/Crossover

Диклаймер: Все права на CSI: Miami принадлежат Джерри Брукгеймеру и другим создателям сериала. Мир ГП принадлежит мадам Роулинг. Так что отказываюсь от всего, чего только можно.

Саммари: Марисоль случайно узнает о прошлом Горацио. Прошлом, о котором лейтенант не любит вспоминать, но никогда не сможет избавиться от него. Действие фика происходит между 4.23 и 4.24.

Комментарии: Этот фик - кроссовер CSI: Miami и ГП. Я никак не могу отделаться от ощущения, что Горацио потрясающе вписывается в любой фэнтезийный мир, а значит - грех не воспользоваться такой возможностью.
Идея фика и название принадлежат Изиту. Также на написание меня вдохновил его коллаж с Горацио, который можно посмотреть тут.
AU, хотя, в общем, ни один факт обоих канонов не искажен :)
Ворнинг: флафф и драма в одном фике. Возможно, немного ООС. Я предупредила
Размещение на других ресурсах: только с разрешения автора!

Размер: миди

Статус: Закончен

АПД: Окончание в комментариях. Меня снесло в полный флафф, но я ничуть не жалею :shy:

Пепел памяти моей

Глава 1.

Сон испарился внезапно, как утренняя дымка после легкого дуновения ветерка. Марисоль открыла глаза и осторожно перевернулась на спину. Девушка не знала, что ее разбудило, но пронизанные смутной тревогой остатки сна все еще окутывали сознание, не давая окончательно прийти в себя. Раньше Марисоль часто просыпалась оттого, что ей не хватало воздуха или болело все тело - обычные симптомы для многих болезней, в том числе и рака. Но с тех пор, как рядом был Горацио, девушка почти забыла о предательских напоминаниях лейкемии. Возможно, Марисоль поспешила закончить химиотерапию, не послушавшись врачей и Эрика, но в последнее время она научилась справляться со своей болезнью, и каждое ее проявление уже не пугало так сильно, как прежде. Девушка даже придумала для себя нечто вроде игры, чтобы объяснять недомогание куда более романтичными причинами, чем медицинские. Кружится голова? Это от влюбленности в лейтенанта! Слабость? Но как можно оставаться спокойным, когда слышишь его низкий голос, говорящий о том, что все непременно будет хорошо. Голос, в котором нет ни тени сомнения. Боль? Возможно, она чувствует его боль на расстоянии, и именно сейчас лейтенант чем-то очень огорчен. У Марисоль порой создавалось впечатление, что нет такой ситуации, при которой Горацио потерял бы уверенность в себе. Напротив, он всегда был готов поделиться этим чувством с окружающими. Спокойную уверенность, исходящую от лейтенанта, чувствовали все - и коллеги, и пострадавшие, и преступники. Да и сама девушка только рядом с Горацио сумела поверить в то, что в будущем ее ждет не только бесконечная борьба с болезнью. Кто-то из недоброжелателей Кейна мог бы назвать это качество Горацио властностью, но Марисоль знала, что это неверно. Забота, ответственность, железная воля или смелость, но никак не эгоистичное стремление возвыситься над другими. Впрочем, таким людям, как агент Винн или сержант Стетлер, никогда не понять, что сильный человек может не захотеть идти по жизни, подминая под себя человеческие судьбы. Для них ничего не значит такая, казалось бы, простая награда за тяжелый и опасный труд полицейского, как робкая улыбка спасенного ребенка или слезы радости его матери. Еще бы! Ведь эта награда не шелестит в кармане зелеными купюрами, ее нельзя выгодно продать или вложить в акции. Но для Горацио Кейна не было ничего дороже этих искренних эмоций - свидетельств того, что мир возможно изменить к лучшему. И чувства выполненного долга, ради которого он выкладывался полностью. Когда Эрик сказал сестре, что она слишком плохо знает Горацио, чтобы связать с ним жизнь, Марисоль была поражена - неужели брат не понимает? Рыжий лейтенант так быстро завоевал ее сердце отчасти потому, что не скрывал своих чувств - волнения за чужую ему больную девушку, которая по глупости вляпалась в историю с наркотиками, легкого, но такого трогательного смущения, когда она приглашала его на ужин, спокойной уверенности, которая убедила Марисоль перестать каждую секунду думать о своей болезни. Как Эрик мог не догадаться, что она не доверилась бы человеку, в котором почувствовала бы хоть каплю фальши?

Марисоль легонько пошевелила рукой, чтобы ощутить на пальце обручальное кольцо - холод металла успокаивал, словно говоря: "Все в порядке, Горацио здесь, и свадьба, и предшествующие ей недели счастья тебе не приснились. Сегодня ты стала женой Горацио Кейна". Но смутная тревога не желала уходить, она так и осталась в дальнем уголке души, свернувшись темным клубком. Быть может, все дело было в той черной машине с затемненными стеклами, которую Марисоль приметила сегодня возле места их с Горацио встречи? Девушка не могла объяснить себе, что же такого зловещего в обычном автомобиле, но мысли время от времени снова возвращались к нему. Тяжело вздохнув, Марисоль осторожно, чтобы не разбудить Горацио, повернула голову, но увидела, что вторая половина кровати пуста, а лейтенант стоит возле окна. Чуткий слух мужчины, видимо, уловил переменившееся дыхание девушки, потому что Горацио обернулся. Он был полностью одет, и пальцы замерли на пуговицах манжет, так и не расстегнув пуговиц.

- Что-то случилось? - тихо спросила Марисоль. Она еще не успела привыкнуть к тому, что муж может вернуться далеко заполночь, когда в лаборатории было сложное дело. Даже день свадьбы не стал исключением.

Горацио улыбнулся и подошел ближе:

- Нет, все в порядке. Мне нужно было довести до конца дело о наркотиках, которые изготавливали похищенные в Эквадоре люди. - Марисоль понимающе кивнула. - Прости, я не хотел будить тебя.

- Ты не разбудил меня, - заверила его девушка. - Я сама проснулась, - она запнулась. Не хотелось говорить Горацио о своих нелепых смутных страхах, чтобы не беспокоить его по таким пустякам. Лейтенант и так очень заботился о ней. Вот и сейчас, видимо, по ее лицу все-таки пробежала тень, потому что Горацио обеспокоено спросил:

- Ты плохо себя чувствуешь?

Этот вопрос в разных вариациях Марисоль слышала постоянно на протяжении последнего года, и, в конце концов, начала его ненавидеть. Но только не из уст Горацио. Даже Эрик обращался с ней как с умирающей, но забота, которую проявлял лейтенант Кейн, была иной - в ней не было ноток обреченности. Он словно не думал о будущем, а, скорее, твердо верил в то, что человеческих сил достаточно для любых подвигов и поступков, которые большинство сочло бы невозможными. А, возможно, дело было еще и в низком голосе Горацио, от которого у Марисоль замирало сердце, и в наполненных беспокойством синих глазах, и в опущенных уголках губ, что означало крайнюю степень волнения, которое лейтенант не хотел скрывать. Но одно Марисоль знала точно - ей не следовало утомлять Горацио, и без того уставшего после тяжелого дня.

- Нет-нет, все хорошо, - заверила его девушка и для убедительности улыбнулась.

Вряд ли он так легко поверил - Кейн очень чутко улавливал даже мелкие перемены в настроении людей - но кивнул в ответ.

- Хорошо, - проговорил Горацио и присел рядом с Марисоль, накрывая ее руку своей ладонью. Девушка села и прижалась к плечу мужчины - этот простой жест уже стал для нее привычным, и одно только присутствие Горацио разгоняло по углам страхи, неуверенность, опасения, и они убегали прочь, оставляя после себя только головную боль. Лейтенант повернул голову, и прядь жестких рыжих волос скользнула по щеке Марисоль.

- Ты волнуешься из-за "Мала Ноче"? - тихо спросил Горацио. - Журналисты слишком много наговорили, как будто нарочно хотят посеять панику. Но ты не должна беспокоиться об этом. У нас все под контролем.

Меньше всего Марисоль думала о "Мала Ноче". Бандиты с их разборками казались ей персонажами фильма, отрывки из которого порой показывают по телевизору - далекие и почти ненастоящие. Но для Горацио это было реальностью, а не банальным сюжетом боевика. Впрочем, стоит ли предаваться этим не слишком веселым мыслям, когда шею обжигает горячее дыхание любимого, а его пальцы нежно касаются твоей ладони, запястья, плеч...

Тихий хлопок в тишине спальни прозвучал неожиданно резко. Марисоль так и не смогла понять, откуда посреди комнаты вдруг взялся мужчина, он словно появился из воздуха. Девушка еще не успела испугаться, но рука Горацио уже метнулась к кобуре на поясе, он вскочил, закрывая собой Марисоль, и звук взведенного курка вдруг показался оглушительно громким.

Некоторое время, растянувшееся, казалось, на целую вечность, оба мужчины смотрели друг на друга, и девушка решилась выглянуть из-за спины лейтенанта. Незнакомец, стоящий перед ее мужем, крепко сжимал в одной руке какую-то газету, а в другой - длинную деревянную палочку, направив ее на Горацио. Над этим нелепым оружием можно было бы посмеяться, если бы не замерший и напряженный, словно натянутая струна, Кейн. Незваный гость своим высокомерным видом напоминал федерала, вот только одет он был не в безупречный костюм, обычную "униформу" ФБРовцев, а в длинный легкий плащ, вроде мантии, поверх старомодного костюма. Незнакомец первым нарушил звенящую от напряжения тишину.

- Убери свою игрушку, Кейн, - его голос, сухой и презрительный, был почти точной копией голоса агента Винна - того, кто недавно допрашивал Марисоль. - Думаешь, она меня пугает?

- Подойди ближе, Эдвард, и узнаешь, - медленно проговорил Горацио, не шевелясь. - Только не советую делать резких движений.

Губы незнакомца искривились в неприятной усмешке, но холодный взгляд серых глаз молниеносно метнулся с лица лейтенанта на его оружие и обратно. Усмешка стала еще более ядовитой, напоминающей гримасу, а рука с деревянной палочкой медленно опустилась, хотя и не до конца. Рука гостя замерла, как будто он собирался резко выбросить вперед руку с палочкой. Горацио не сдвинул пистолет ни на миллиметр.

- Не играй со мной, Эдвард, - спокойно заметил лейтенант. - Ты ведь знаешь, что можешь проиграть.

- А ты еще не потерял былой реакции, - хохотнул Эдвард, но в смешке слышалось уважение. Незваный гость спрятал палочку в карман.

- Что тебе нужно? - вопрос Кейна прозвучал резко, словно выстрел "Беретты", так что Марисоль вздрогнула. Она еще ни разу не сталкивалась с этой стороной мужа - опасной и жесткой. Этот лейтенант Кейн умел подчинять себе людей.

- Объяснений. - Незваный гость по имени Эдвард не уступал Горацио в силе духа. В его словах был почти осязаемый, пробирающий до костей лед. - Объяснений для этого, - и мужчина продемонстрировал зажатую в руке газету. Точнее, показал Горацио первую полосу, а потом просто швырнул листы на пол. Лейтенант резко подался назад, словно это была не обычная бумага, а бомба. Марисоль зажмурилась. Девушка не знала, почему ей стало так страшно, возможно, от интуитивного ощущения того, что Горацио был взволнован и едва не выстрелил.

- Давай выйдем, Эдвард, - лейтенант сделал шаг к своему визави. Пистолет он так и не опустил.

- Ты уж прости, Кейн, - гость кивнул на Марисоль и причмокнул губами. - Я не знал, что ты не один. Не хотел нарушать романтическую атмосферу... - издевка была слишком явной.

- Давай выйдем, Эдвард, - повторил Горацио, голос которого звенел неприкрытой яростью, и сделал еще шаг. Теперь дуло "Беретты" находилось всего в нескольких дюймах от груди мужчины.

- Как скажешь, - примирительно поднял руку тот, что, впрочем, не вызвало доверия у Горацио.

Перед тем, как выйти в коридор, муж на короткий миг оглянулся, взгляд синих глаз смягчился, из него ушла сталь, и Горацио едва заметно кивнул Марисоль.

После того, как дверь закрылась, перепуганная девушка на пару мгновений застыла, все еще скованная страхом, а потом вскочила. Она ощущала себя беспомощной и ничего не понимающей перед лицом неизвестной опасности. Что, если этот Эдвард причинит вред Горацио? Марисоль заметалась по комнате. Вызвать детектива Триппа? Позвонить Эрику? Но Горацио не пытался сказать, чтобы она звала на помощь. Он был зол, но спокоен. Девушка все-таки бросилась к столу и схватила мобильный телефон, но тут она услышала разговор из-за двери.

- Ты забрал наше дело, Кейн, - Эдвард говорил тихо, но отчетливо. - Мы выслеживали этого подонка полгода, он заслуживает поцелуя дементора, а не этих ваших тюрем, где не жизнь, а сплошное развлечение.

- Это обычное дело, - ответил Горацио. - Убийца - маггл. То, что жертвами стали маги - случайность. ФБР получили отчет нашей лаборатории...

- И вы доказали это с помощью всех этих пробирок, приборов и прочей ереси? - усмешку Эдварда можно было ощутить даже на расстоянии. - Я плевать хотел на ФБР, - зашипел он, - убийца магов должен понести заслуженное наказание, Кейн.

- Убийца людейи понесет наказание, - Горацио произнес эту фразу медленно, с нажимом, как будто вкладывал в нее особый, доступный только его собеседнику смысл. - Во Флориде есть смертная казнь, и я добьюсь от прокурора и судьи высшей меры.

Наступившую было тишину разорвал смешок Эдварда.

- Ничего не изменилось, правда, Кейн? Также рьяно защищаешь всякое отродье... Наступаешь на те же грабли... Вот почему ты до сих пор только лейтенант...

Марисоль не могла уловить смысла того, о чем говорят мужчины, их явно объединяло что-то... Прошлое мужа было покрыто тайной, и девушка не решалась расспрашивать его на эту тему. Горацио не раз терял близких людей, и ей не хотелось бередить старые раны. Рука Марисоль до боли сжала телефон - звонить или подождать еще немного? Взгляд девушки заметался по комнате и остановился на брошенной на пол газете.

Вскрик удивления и смутного страха застрял в горле у Марисоль, когда она поняла, что это не обычная газета, потому что движущиеся картинки никак не могли быть чем-то обыденным. Девушка не пыталась объяснить себе, почему ее так пугают и одновременно притягивают эти черно-белые фигуры на первой полосе. Естественно, она немного слышала о новых научных открытиях и смотрела фантастические фильмы, где герои общались друг с другом с помощью голографических экранов или других подобных устройств. Здесь же было нечто другое: от желтоватых страниц исходила какая-то сила - неведомая и оттого пугающе-завораживающая.

После некоторых колебаний Марисоль все же решилась поднять газету, впрочем, еле сдержавшись, чтобы не отдернуть руку. Бумага была плотной и желтой, как будто газета как минимум лет двадцать пролежала в архиве. Дата, правда, была позавчерашней. Девушка развернула первую полосу, чтобы лучше рассмотреть движущуюся фотографию и прочесть текст.

На фото был изображен Эдвард с тем же раздраженно-презрительным выражением лица, которое было у него во время разговора с Горацио. Сегодняшний гость что-то рассказывал в окружении толпы журналистов, и его мимика не оставляла сомнений - в этот момент он произносил резкие и неприятные слова.

"Маггловская полиция предъявит Генри Ройту обвинения в убийстве семи человек"

Как сообщил на пресс-конференции глава отделения аврората графства Майами Эдвард Минариус, маггловская полиция не собирается выдавать аврорату Генри Ройта, убившего две семьи волшебников, проживающих в округе Майами-дейд, мотивируя это тем, что убийца - маггл, ничего не знавший о магическом мире. Этот серийный убийца уже совершал преступления в Техасе, где пострадали маггловские семьи.

"Магглы никогда не смогут добиться того, чтобы это чудовище получило по заслугам", - заявил мистер Минариус.

Аврорат будет оспаривать решение полиции и требовать депортации Ройта в Британию, в самую суровую тюрьму для волшебников - Азкабан, где до сих пор применяется наиболее страшная казнь - поцелуй дементора..."

Прочитать статью до конца девушка не успела - вернулся Горацио. Спросить о том, куда подевался Эдвард, Марисоль тоже не смогла, потому что лейтенант выхватил из ее рук бумажные листы и отбросил в сторону. С испугом подняв взгляд на Горацио, девушка ожидала увидеть его гнев, но прочла в синих глазах тревогу и беспокойство.

- Солнышко, никогда не бери в руки предметов, которые кажутся тебе странными, - серьезность в голосе мужа пугала куда сильнее сегодняшнего загадочного визитера. - Ты понимаешь меня? Никогда.

- Хорошо, - прошептала Марисоль, с опаской покосившись на злополучную газету. - Я обещаю.

Горацио кивнул.

- Это очень важно. - Он присел на кровать и медленно, словно сомневаясь, вернул "Беретту" в кобуру. Девушка села рядом. Горацио обнял ее, крепко прижимая к себе, и только в этот момент на Марисоль обрушилось понимание случившегося. Эмоций было так много - и запоздалый страх, и облегчение, и уютное ощущение безопасности, сменившей нервное напряжение последних минут - что девушка попросту не могла справиться с ними. Слезы уже были тут как тут, только и ждали подходящего момента, чтобы оставить на щеках мокрые дорожки. Марисоль стало стыдно - сестра и жена полицейского почти впадает в истерику от любой опасности. Она попыталась дышать ровнее и не хлюпать носом в рубашку Горацио, но лейтенант уже все понял.

- Все в порядке, - прошептал он в макушку Марисоль. - Тебе больше нечего бояться.

- Знаю, - кивнула девушка и тихо спросила: - Что все это значит?.. - точнее сформулировать она не могла, но вопрос и так был понятен.

Горацио тяжело вздохнул и не спешил отвечать. Признаться, Марисоль затронула эту тему во многом потому, что просто хотела успокоиться, но молчание мужа давало новый повод для беспокойства. Лейтенант четко ограничивал ту информацию о своей работе, которую девушка должна была знать, справедливо считая, что от этого может зависеть ее безопасность. Ответ: "Ты не должна об этом беспокоиться" означал не только то, что Горацио заботился о Марисоль, но и то, что он не хочет, чтобы она расспрашивала подробнее. Девушке было не привыкать - Эрик вел себя также, всячески огораживая сестру от неприятных сторон работы криминалиста и полицейского.

Но сейчас Горацио молчал.

Марисоль вытерла слезы и подняла голову. В глазах лейтенанта читалась горькая тоска. Как старая рана, которая ноет в плохую погоду, не давая о себе забыть.

- Ты веришь в магию, Марисоль? - медленно, словно через силу, проговорил Кейн.

- Н-не знаю, - испуганно ответила девушка. - Теперь я уже ничего не понимаю...

- Она существует, Марисоль, - со смесью боли и горечи произнес Горацио и повторил: - Она существует.

Сначала слова лейтенанта показались бредом, выдумкой или обманом, несмотря на неподдельные эмоции Горацио. Марисоль хотела возразить, обратить все в шутку или перевести разговор на другую тему, но что-то удержало ее, и вместо готовых сорваться с губ ничего не значащих слов девушка тихо попросила:

- Можешь рассказать?